После того как несколько бездраконных объединились в опасную группу и предприняли попытки убить новоиспеченных всадников после наступления комендантского часа, командование решило организовать дополнительные патрули, состоящие исключительно из командиров отрядов и секций, по крайней мере, в первые несколько месяцев, пока кадетов, не прошедших молотьбу, не исключат из академии.
Сегодня очередь нести вахту была Гаррика Тэвиса, а его дракон Чрадх славился тем, что хорошо ощущает магию других драконов, если те не замаскировались должным образом.
Коричневый дракон друга быстро доставил Сгаэль короткое сообщение о том, что к академии подлетает дракон, не числящийся в долине, и была высокая вероятность, что это Тейн, дракон старшей сестры Вайолет. Откуда Чрадх узнал, чей именно дракон приближался, я не знал, однако не доверять дракону своего лучшего друга не было причин.
Сгаэль, в своей ядовито-ворчливой манере, не только передала сообщение, но и дала персональные рекомендации, куда я могу отправиться в следующий раз, если буду использовать могущественного дракона в качестве обыкновенного почтового голубя, особенно в такой час, когда темно-синяя драконица опочивала в своей уютной пещере.
Неизвестно, какое из чувств проявилось первым: тревога или любопытство, потому что Мира Сорренгейл никогда бы по своей воле не прилетела в Басгиат просто так, ведь Мира еще не выполнила свой долг перед королевством и не отработала положенные 5 лет после окончания обучения в военной академии. Да и, если быть предельно честным и откровенным, даже и тогда Мира никогда бы не бросила своих боевых товарищей, чтобы просто тратить время попусту и летать то там, то тут.
Война с Поромиэлем была в разгаре, и никогда не знаешь, когда враг нападет и нанесет смертельный удар.
Скорее всего, Миру отправил полковник, возглавлявший военный форпост, на котором она служила, с важным посланием для Лилит Сорренгейл, одного из лучших генералов Наварры.
Быстро собравшись, я незаметно проскользнул в коридор. Обитатели Басгиата давно уже спали и видели далеко не первый сон за эту ночь. И да, я им искренне завидовал, ведь вместо того чтобы отдыхать, я буквально чах над картами местности и ближайших окрестностей академии. Через несколько дней сборный отряд второкурсников отправят ориентироваться на местности.
Как будет происходить этот новый учебный курс, который только планировали ввести, никто не знал, да и не требовалось, по большому счету. Главной моей задачей было подготовить отчет для командиров секций, которые, в свою очередь, уведомят нижестоящих по чину – командиров отрядов.
Крылья и секции совместно будут курировать ответвление нового обучения кадетов. И естественно, преподаватели.
Пока я размышлял, не разбудить ли мне Делеона Грейрата и попросить или приказать помочь разобраться с документацией, я уже добрался до потайного прохода, который вел на летное поле.
Там я, надеялся перехватить уже обнаруженную гостью.
Я успел выйти из узкого темного прохода, в котором неимоверно воняло плесенью, когда женская фигура спешилась со своего дракона и направилась в мою сторону.
Обучаясь в академии девушка не могла знать о наличии скрытого прохода. Мало кто вообще подозревал о его существовании. Я же получил эти важные сведения, и многие другие, от Бреннана Сорренгейла, который поклялся всеми богами, что его мать даже не подозревает о наличии этого пути, не говоря уже о сестрах. И хоть Мира обучалась позже, чем ее брат, маловероятно, что она тратила драгоценное время обучения, трогая стены в поисках чужих секретов. Скорее всего, об этом узком коридоре ей рассказал кто-то из коллег по форпосту.
Девушка шла бесшумно, как истинная всадница. Жизнь в Басгиате и не такому научит: отсюда выпускались либо всадники и всадницы, либо имя на плите, иного не дано.
Она сделала несколько шагов, но так и не заметила меня. Я решил, что нет смысла ждать, когда она вернется из кабинета Лилит Сорренгейл. Если донесение важное, то она может и всю ночь там проторчать.
— Ты слишком неосторожна, я бы даже сказал беспечна. Да, "беспечна" подходило к данной ситуации гораздо лучше. Какое бы важное донесение генералу она ни несла, терять бдительность, даже в этих стенах, было весьма опрометчивым поступком. Мой голос звучал пренебрежительно, впрочем, как и всегда.
Я выразительно посмотрел на действующего всадника Наварры, на то, как она замерла, и ее тело натянулось, как стрела. Я слегка ухмыльнулся.
Мира вскинула подбородок, стараясь выглядеть более устрашающе. Несомненно, она умела произвести впечатление на собеседника, возможно, даже серьезно напугать кого-то, но не меня, не в этот момент.
— Отпусти меня, Риорсон.
Я едва удержался, чтобы не посмотреть на свои руки, которые сейчас находились в карманах штанов.
С трудом сдерживал желание съязвить, в конце концов, я хотел узнать, что такого важного случилось на границе, если они отправили щитовика сюда, а сами остались без дополнительной защиты редкой печати и довольно сильного дракона. Хотя в моем понимании любой дракон был сильным, если, конечно, был жив.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Мой тон все еще был пренебрежительным.
Конечно, я не мог ее отпустить, я хотел знать, что грозит Наварре и чего ожидать мне и другим третьекурсникам.
Нас уже призывали на рискованные миссии, из которых не все кадеты возвращались целыми, а некоторые и вовсе не возвращались.
И я уже стоял у треклятой бочки, сжигая вещи безымянного для меня человека, потому что вышестоящим по званию было плевать на то, что вещи по несколько дней пылились в комнатах.
Плевал я на правила и воинские законы в такие моменты, я хотел бы знать, что ожидает меня завтра, нужно ли доделывать те чертовы отчеты, оставлять ли Гаррику и Боди дополнительные указания. Да черт возьми, я не мог пропустить Миру.
Девушка еще сильнее напряглась, в воздухе повисло напряжение, я услышал скрежет ее зубов, или, возможно, мне показалось. Ее состояние передалось и мне, неужели форпост пал? Нет, Сирена бы обязательно сообщила мне о таком масштабном нападении и летунов, и вейнителей. Мои плечи заметно напряглись, я видел ее всего две недели назад, нет, не верю.
Они бы не отправили такую молодую всадницу с такими вестями. С другой стороны, если бы она единственная выжила или ей дали фору, тогда...Тогда она бы не стояла тут передо мной. От нервного напряжения и усталости мои пальцы задрожали, я попытался унять дрожь.
— Вайолет...голос всадницы дрогнул, недосказанная фраза повисла в воздухе. Да и я бы не услышал все последующие слова. Мира рискнула пойти под военный трибунал, лишиться всех почестей и наград, чтобы что? После того как я зачаровал дверь в комнату ее сестры и поселил Лиама Майри совсем рядом, ей ничего не угрожало.
Мозг быстро соображал, но не мог найти истинную причину того, зачем Мира Сорренгейл сюда прилетела.
Я рассеял незримы черный туман, который находился  между мной и Сгаэль и потянул силу за тонкую ниточку.
Чтобы разобраться в этом ночном визите, мне нужна дополнительная помощь. От накопившейся усталости моя печать больно ударила по глазам. Я ненавидел свою вторую печать, она действовала на меня иным способом, словно была инородной частью, которую целители насильно пришили ко мне. Сгаэль всегда твердила, что это потому, что я отвергаю второй дар и превозношу свой первый.
Теперь я ясно видел намерения Миры: она добровольно покинула место своей службы, чтобы поделиться переживаниями о своей младшей сестре и получить словесное подтверждение, что я способен защитить Вайолет.
И было что-то еще, я напряг все свое тело, всматриваясь более пристально. Да, она всем сердцем желала спасти свою сестру.
Я чуть не взвыл от досады, хотелось схватить всадницу за плечи, хорошенько встряхнуть и сказать: даже несмотря на то, что ты дочь великого генерала, тебя могут казнить за этот проступок. Это не поможет твоей сестре, совсем никак.
Вместо этого я старался подобрать более дружелюбный тон, на который только был способен, и, несмотря на бурю в моей голове, ответил:
— Я позабочусь о ней, — я старался говорить как можно искреннее, но это стоило мне катастрофических усилий.
— Ты действительно готов за неё умереть? Если бы девушка не смотрела на меня таким взглядом, я бы закатил глаза, да так сильно, что в них бы потемнело. Спасибо всем немыслимым богам, что в данный период Сгаэль уже спала, иначе отбивать её насмешки у меня попросту не хватило бы сил.
Я весь напрягся.
— А ты? — только и спросил я. Мира молчала, я тоже. Тишина затягивалась. Хотелось сказать, что у меня есть дела поважнее риторических вопросов, но язык не поворачивался нахамить Сорренгейл в такой момент.
— Тогда нам есть о чём договориться. Сейчас я был готов говорить любые слова, лишь бы убраться подальше от скрытой двери потайного прохода. Если кто-то любопытный увидит нас, а потом в светлое время суток начнет бродить в этом направлении, то рано или поздно кого-то из меченных заметят входящим либо выходящим из этой скалы. Я сильно рисковал, что так долго находился здесь.
Я шагнул ближе к Мире в надежде, что мой вид поможет закончить этот бессмысленный разговор как можно быстрее.
Глаза больно щипало от недосыпа и недавнего использования ментальной печати.
— Ты не должна была возвращаться, — едва шепчу я.
— Я знаю, — она смотрит мне в глаза, желая получить подтверждение серьезности моих недавно сказанных слов.
Ох, Мира, если бы только знала, как ловко я могу показать тебе всё, что ты хочешь увидеть.
Упущение преподавателей Басгиата, которые не вдолбили всадникам привычку ставить ментальные щиты в присутствии посторонних, здорово играло мне на руку. — Но у меня не было выбора, - продолжает она.
Я долгим, пронзительным взглядом смотрю на всадницу: неужели она всегда такая наивная? Я сын Фена Риорсона, я ребенок сепаратиста, предателя родины и убийцы ее брата. Да, он жив, но она об этом не знает. Неужели она готова рискнуть еще и сестрой? Да, мы с ней связаны магической связью драконов, да, у меня есть тайный уговор с Лилит, и я, возможно, даже готов предположить, что Вайолет мне нравится, на самом деле нравится. Но даже при таких вводных данных я бы сам себе не доверял.
— Почему ты здесь, Мира? — прерываю собственные раздумья, задавая самый логичный, на мой взгляд, вопрос: зачем ты здесь, лейтенант? Для чего эта тайная встреча?
— Я просто хочу убедиться, что Вайолет в безопасности, — тихо произносит она.
Я слабо улыбаюсь и тут же отвечаю: — Ты не умеешь лгать.
Мира сжала кулаки, она вот-вот готова была вспылить. Такие вспышки упрямства я часто замечал в тренировочном зале у Вайолет. Догадывались ли сестры, как сильно они похожи?
— А ты не умеешь доверять, — огрызается она, и это сходство становится еще более очевидным.
— Ты хочешь договориться, — перевожу тему, чтобы быстрее закончить эту встречу. Ей ведь еще лететь обратно, скоро хватятся, что ее нет, хотя, скорее всего, уже хватились. — Что ты предлагаешь? — продолжаю я.
— Временное перемирие, — наконец произнесла она. — Ты закрываешь глаза на моё присутствие, а я...Я помогу тебе защитить Вайолет.
Присутствие? Мои брови едва не взметнулись вверх. Она что, не планирует улетать? Мира спятила? Лилит ее прогонит, как трусливого первогодку, причем публично. Я заметно напрягся. Такого количества Сорренгейлов, которые стремятся доставить мне проблем на один квадратный метр, я не выдержу.
— Почему ты думаешь, что я приму твою помощь? Теперь я не беспокоюсь о том, что нас увидят и найдут проход, теперь я беспокоюсь, что Мира наломает дров. Я слишком устал, чтобы в полную силу использовать читающую печать, даже в лучшие дни она тяжело дается в контроле, а сегодня особенно тяжело.
Всадница загадочно улыбнулась и уже более веселым тоном произнесла:
— Потому что ты знаешь, что один ты не справишься.
Я молчу, быстро соображая, что делать и как быстро и наименее безболезненно отправить всадницу прочь от Басгиата. Тянусь к Сгаэль и натыкаюсь на преграду: мало того, что драконица уже крепко спала, она еще и выставила щиты.
Связь с Черным еще слабая, я почти его не ощущаю. Мозг лихорадочно думает, мне нужен дракон, и срочно.
Время идет, мое молчание, которое можно было принять за обдумывание предложения, слишком затянулось.
Захотелось взвыть от досады, призвать тени и со всей силы ударить по окрестным деревьям вокруг скал. Тоже мне, великий стратег, не могу совладать с какой-то девчонкой.
— Ладно, — сдавленно выдыхаю я, пытаясь со всей силы ударить по щитам Сгаэль. Ну же, ты мне нужна! Ментальный щит стоит намертво, она всерьез обиделась на то, что стала посланницей между Гарриком и мной.
— Но если ты предашь меня. Я лично тебя уничтожу. Мой голос едва не дрожит от волнения и переполняющего адреналина, я мысленно еще раз делаю попытку доораться до Сгаэль, но меня оглушает тишина с ее стороны и нарастающая паника в собственной груди.
Что бы ни задумала Мира, я искренне не понимал ее замыслов, она говорила загадками, никакой конкретики.
Самые масштабные войны заканчивались безумными поражениями всего от одной, на первый взгляд, незначительной мелочи.
После казни отца я стал нести ответственность за других людей, каждый мой шаг становился все более продуманным, я не мог все это отправить к вейнителю только потому, что чья-то старшая сестра беспокоится. Для этого был придуман пункт правил: никакой родни ни в каком виде 12 месяцев, даже генерал выполняла этот уговор. Однако ее дочь... Ее дочь решила пренебречь правилами. Тем временем Мира улыбнулась и произнесла:
— То же самое, Риорсон.
Мы пожали руки в знак нашего договора, и в этот момент я понял, что нажил себе серьезного врага.
Умоляю тебя, Данн, сделай так, чтобы после окончания Басгиата я еще не скоро увидел Миру.
Мы раскрепили руки, свои я засунул в карманы штанов. Тишина между нами становилась все более напряженной.
Я, собрав все силы, сделал еще одну попытку разбудить Сгаэль. Если бы она не спала, она бы почувствовала, что я хочу пробиться сквозь магические щиты, но сегодня бог удачи решил, что самое время посмотреть, как обернется моя жизнь без его поддержки.
На мгновение зрение расфокусировалось, и в сознание ворвался тяжелый, пренебрежительный вздох.
Грубый, спокойный мужской голос ворвался в мою голову и насмешливо поинтересовался:
– Какие-то проблемы, командир крыла? Клянусь, в этот момент я даже начал свободнее дышать, ощущая прилив надежды.
Я старался думать как можно спокойнее, возвращая себе контроль над эмоциями и свое хваленое самообладание.
При диалоге с драконами нельзя думать быстро и сумбурно, иначе они просто ставят щиты и делают вид, что всадников не существует в природе. Но времени у меня было не так уж много, чтобы заводить размеренные диалоги с Тейрном, поэтому, опустив вопросы о погоде и здоровье семьи, я аккуратно, стараясь подбирать нужные слова, направил ему свои мысли: – Мне нужно, чтобы ты связался с Глейн и передал Имоджен, чтобы она шла ко мне от своей спальни в сторону тайного прохода. Чтобы она как можно быстрее нашла меня и мою спутницу и стерла ей память. Хотелось еще добавить «к херам собачьим», но я удержался от соблазна.
Я шумно выдохнул и обратился к Мире, параллельно начиная обдумывать безумный план дальнейших действий. Чёрный дракон всё ещё был в моей голове, возможно, размышлял, стою ли я того, чтобы его чешуйчатое величество помогло мне в критической ситуации, а возможно, просто ожидал дальнейшего развития событий.
— Нам нужно уйти отсюда, — я бы сказал срочно, потому что нас могут увидеть, и я получу ворох проблем, однако они были лишь каплей в море в сравнении с тем, что всадница решила бродить по Басгиату, воплощая свои замыслы, а в качестве напарника выбрала меня.
Сейчас я не считал проблемы с отчётами проблемой, сейчас я буквально мечтал о них.
— Хорошо, — только и всего произнёс дракон, и связь с ним обратно уменьшилась до едва ощутимого присутствия.
Мне было интересно, на сколько миль мы сможем чувствовать друг друга, в конце концов, он был не моим драконом, и связь с ним — это череда глупых случайностей.
— Спасибо, — мысленно произнёс я сам себе, запоздало вспоминая, что не успел произнести ни "пожалуйста", ни "спасибо".
За сегодняшнюю услугу от самого смертоносного дракона в Басгиате я был у него в долгу.
Я шёл впереди. Возможно, мои догадки насчёт осведомлённости Миры были верны: она знала о существовании прохода, но никогда им не пользовалась и точно не знала, как его найти и открыть. Мне захотелось предложить ей зайти с парадного входа, чтобы оставить эту маленькую тайну себе, однако я знал, что эта мысль — самоубийство.
— Не думаю, что тебе стоит командовать мной, — произнесла всадница и тихо фыркнула. Я быстро отпер дверь в надежде, что в темноте она не увидит, как я это сделал.
Она бесшумно следовала за мной. Я быстро обернулся и посмотрел на неё: она находит время шутить? В такой момент?
— Тогда попробуй не попасться, потому что если нас найдут, на этот раз даже я тебя не спасу, — произнес я. Не то чтобы я попытался бы её спасти. Несмотря на новообретенную связь с Вайолет и довольно теплые отношения с Бреннаном, я считаю, что лучший Сорренгейл — это мертвый Сорренгейл.
Я бы с радостью поведал генералу, где именно сейчас находится её старшая дочь, однако в ответ она задаст крайне неудобные вопросы, например, такие, как какого вейнителя я оказался в этот час и в этом месте.
По пустым коридорам Басгиата мы шли молча, я вслушивался в каждый шорох в надежде, что нас не обнаружат нежелательные и очень внимательные обитатели академии. Я хотел услышать шаги лишь одного человека, который бы помог мне выпутаться из этой весьма щекотливой ситуации.
Запоздало я подумал, что, возможно, наткнись мы с лейтенантом на Гаррика, то он смог бы использовать свою тайную печать, и проблема бы решилась моментально и кардинально.
Кардуло как назло нигде не было, и то, что Тейрн согласился передать послание, еще не означало, что оно дойдет до конечного адресата.
Мы завернули за угол, впереди шла Мира, я не знал, что она задумала, да и не хотел знать, а вот что мне действительно было интересно, так это откуда она знала, где спальня Вайолет. Или мы шли не к её сестре?
Еще один поворот, и всадница резко остановилась.
В коридоре стояла Имоджен, слава Данн. Розовые волосы были растрёпанными, на лице – следы заломов от подушки, одета она была лишь в свитер на несколько размеров больше чем требовалось и шорты, даже обувь не потрудилась захватить, так и стояла босая посреди каменного коридора.
Глаза девушки были покрыты белёсой пеленой. Её выражение лица говорило о напряженности и концентрации.
Мира стояла и заворожённо глазела на второкурсницу, взгляд её помутнел и стал стеклянным, дыхание стало более размеренным.
И я понял: Имоджен применила свою печать.
Взгляд Имоджен прояснился, она смотрела на меня своими светло-зелёными глазами, весь её внешний вид не предвещал ничего хорошего, но она лишь молчала.
Я не собирался объяснять, как попал в данную ситуацию, хотя мы оба понимали: сегодня не только я подставился, но и чуть не потянул за собой как минимум ещё 40 кадетов, чьи родители участвовали в восстании.
Пока мы с меченной всадницей играли в немые гляделки, рядом со мной на пол рухнуло тело – это была Мира.
Я посмотрел на лежащую на полу сестру Вайолет, потом медленно перевел взгляд на Имоджен, она молча смотрела на меня, но в её глазах плескалось злорадство.
– Могла бы и сказать, – тихо прошипел я, кивком указывая на лежащую Миру у моих ног.
Меченая передёрнула плечами и злобно прошипела в ответ: «Ты не спрашивал».
Я тяжело вздохнул и приподнял лейтенанта за локти, её голова откинулась назад, а глаза были закрыты.
Я не мог видеть лицо Имоджен, но был уверен, что она закатила глаза. Девушка молча подошла ко мне, и мы дотащили бессознательную всадницу до ближайшей свободной комнаты.
– Как долго она будет без сознания и что будет помнить? – спросил я, выходя из комнаты бывшего кадета (неизвестного мне ранее), уверенный, что она не будет пустовать слишком долго. И тихо закрыл дверь.
Имоджен нахмурилась: – Я не могу сказать точное время и не могу предсказать, что именно я оставила в ее памяти, а что нет. – Она шумно вздохнула. Я выдернул ее из кровати не в самый удачный день, и усталость была заметна на ее лице. – Ты же знаешь, моя печать работает не совсем так: я стираю часы памяти, но никогда не могу назвать точное количество. По моим предположениям... – Девушка задумалась. – Последние часов шесть точно. А там может быть и больше, а может, и нет.
Я кивнул, давая понять, что одновременно и благодарен за ее помощь, и понял то, что она объяснила.
– Я еще дополнительно наложила завесу на ее дракона, и если он не слушал ваш разговор, что маловероятно, то он тоже не сможет восстановить ее память. Она очнется примерно утром, и ей будет крайне паршиво.
– Шесть часов... что ж, это приемлемо, – пробормотал я скорее себе, чем Имоджен. Главное, чтобы она ничего не вспомнила о нашей встрече. А то, что ей будет паршиво утром... Меня это не касается.
Затем, посмотрев на закрытую дверь комнаты, где спала Мира, я добавил: – Пора вернуться к своим отчетам.
Спокойной ночи.

Подпись автора

Терпи, потому что Господь с тобой еще не закончил